1942 год выдался для Ленинграда вдвойне трагичным. К голоду, ежедневно уносящему сотни жизней, добавилось еще и нашествие крыс. Полчища грызунов уничтожали и без того скудные запасы еды, а кроме того, возникла угроза эпидемий. Блокадный город спасли самые обыкновенные кошки, которые в то сложное время ценились едва ли не на вес золота…

В блокадном городе за зиму 1941-1942 годов исчезли все кошки. Думаю, ни для кого не будет секретом, куда они делись? Их попросту съели. Да. Ненавистная всем война и страшная лютая зима принесла много горя и смертей в голодный Ленинград.

Очевидцы вспоминали: весной 42-го года на улице появилась тощая, чуть ли не единственная в городе кошка и худой, похожий на скелет, милиционер следил, чтобы никто не изловил зверька. Полтора года блокадный город жил без кошек!

Пережившие блокаду Ленинграда люди вспоминают, что в 1942 г. в городе совсем не осталось кошек, зато крысы расплодились в неимоверном количестве. Длинными шеренгами двигались они по Шлиссельбургскому шоссе прямо к мельнице, где мололи муку для всего города.

В 1942-43 годах крысы заполонили голодающий город. Их пытались расстреливать, давить танками, но все было бесполезно. Полчища серых захватчиков росли и крепли. Умнейшие зверьки взбирались на танки, которые ехали их давить, и победоносно шествовали вперед на этих самых танках.

Крысы не только пожирали скудные продовольственные запасы, но и грозили возникновением среди ослабевших от голода блокадников страшных эпидемий болезней, вирусы которых переносят крысы. В частности,

Питеру могла грозить чума.

В страшную зиму 1941-1942 годов съели все, даже домашних животных (и многим это спасло жизнь). Но если люди умирали, то крысы плодились и размножались!

Оказалось, что еды в голодном городе для крыс хватало! Блокадница Кира Логинова вспоминала, что «...тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту (ныне проспекту Обуховской обороны) прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. В крыс стреляли, их пытались давить танками, но ничего не получалось: они забирались на танки и благополучно ехали на них дальше. Это был враг организованный, умный и жестокий...» («Труд» 5.02.1997, с.7). Кстати мамина бабушка, которая некоторое время жила в блокадном городе рассказывала, что однажды ночью выглянула в окно и увидела, что вся улица кишит крысами, после этого долго не могла уснуть. Когда они переходили дорогу, даже трамваи вынуждены были останавливаться. Поясню для людей, которые плохо знают, что за животное такое - крыса. Крысы в голодные годы могут есть все: книги, деревья, картины, мебель, своих сородичей и практически все, что может мало мальски переварить. Без воды крыса может жить долше верблюда, да и вообще дольше любого млекопитающего. За 50 миллисекунд крыса определяет откуда идет запах. И большую часть ядов она мгновенно определяет и есть отравленную еду не станет. В тяжелые времена крысы сбиваются в полчища и отправляются на поиски еды.Сразу же опережу ваш вопрос - “Если жители блокадного Ленинграда съели всех кошек, то почему не ели крыс?” Возможно ели и крыс, но дело в том, что одна пара крыс за год может родить до 2000 особей. Без сдерживающих факторов (кошки, травля ядами) они размножаются с катастрофической скоростью. А еще они являются разносчиками множества болезней, способных привести к эпидемии. Ну так вот и получается, что кошек в городе нет, а ядом отравить нечего, еда же в городе в мизерных количествах осталась и только для людей.

Весной 42-го мы с сестрой шли на огород, разбитый прямо на стадионе на Левашевской улице. И вдруг увидели, что прямо на нас движется какая-то серая масса. Крысы! Когда мы прибежали на огород - там все уже было съедено, - вспоминает блокадница Зоя Корнильева.

Все виды оружия, бомбежки и огонь пожаров оказались бессильными уничтожить «пятую колонну», объедавшую умиравших от голода блокадников. Серые твари сжирали даже те крохи еды, что оставались в городе. Кроме того, из-за полчищ крыс в городе возникла угроза эпидемий. Но никакие "человеческие" методы борьбы с грызунами не помогали.

За кошку отдавали самое дорогое, что у нас было, - хлеб. Я сама оставляла понемногу от своей пайки, чтобы потом отдать этот хлеб за котенка женщине, у которой окотилась кошка, - говорит Зоя Корнильева.

Легендарный кот Максим .

Петербургский музей кошки ищет героя. Его работники хотят увековечить память легендарного кота Максима. О, возможно, единственном выжившем в блокаду коте давно ходили легенды. В конце прошлого века историю Максима поведал специальный корреспондент «Комсомольской правды», автор рассказов о животных Василий Песков.

Во время блокады практически все кошки погибли от голода или были съедены. Именно поэтому рассказ его хозяйки заинтересовал писателя.

«В нашей семье дошло до того, что дядя требовал кота на съедение чуть ли не каждый день, - приводит Песков слова владелицы животного Веры Николаевны Володиной. - Мы с мамой, когда уходили из дома, запирали Максима на ключ в маленькой комнате. Жил у нас еще попугай Жак. В хорошие времена Жаконя наш пел, разговаривал. А тут с голоду весь облез и притих. Немного подсолнечных семечек, которые мы выменяли на папино ружье, скоро кончились, и Жак наш был обречен. Кот Максим тоже еле бродил - шерсть вылезала клоками, когти не убирались, перестал даже мяукать, выпрашивая еду. Однажды Макс ухитрился залезть в клетку к Жаконе. В иное время случилась бы драма. А вот что увидели мы, вернувшись домой! Птица и кот в холодной комнате спали, прижавшись друг к другу. На дядю это так подействовало, что он перестал на кота покушаться…»

Вскоре попугай погиб, а вот котейка выжил. И оказался практически единственной кошкой, пережившей блокаду. В дом Володиных стали даже водить экскурсии - все хотели глянуть на это чудо. Учителя приводили целые классы. Умер Максим только в1957 году. От старости.

Вот еще рассказ одной блокадницы: “У нас был кот Васька. Любимец в семье. Зимой 41-го мама его унесла куда-то. Сказала, что в приют, мол, там его будут рыбкой кормить, а мы-то не можем… Вечером мама приготовила что-то наподобие котлет. Тогда я удивилась, откуда у нас мясо? Ничего не поняла… Только потом… Получается, что благодаря Ваське мы выжили в ту зиму…”

На людей, которые, несмотря на голод, все же сохранили жизнь своим любимцам, смотрели чуть ли не как на героев. Так, когда весной 1942 года одна старушка, сама еле живая от голода, вышла с котом на прогулку, к ней стали подходить люди и благодарить за то, что не пожертвовала питомцем.

Женщина, которой в блокадном 1942-м было 12 лет, рассказывает, как апрельским днем обратила внимание на толпу людей возле кинотеатра «Баррикада». Они смотрели, подняв головы, на окно одного из домов: на подоконнике лежала полосатая кошка с тремя котятами… «Увидев ее, я поняла, что мы выжили», — говорит бывшая блокадница.

Кот-слухач

В числе легенд военного времени есть и история про рыжего кота-«слухача», поселившегося при зенитной батарее под Ленинградом и точно предсказывавшего налёты вражеской авиации. Причём, как гласит история, на приближение советских самолетов животное не реагировало. Командование батареей ценило кота за его уникальный дар, поставило на довольствие и даже выделило одного солдата за ним присматривать.

В апреле сорок третьего, после частичного проры-ва блокады, по особому постанов-лению Ленсовета в город из Ярос-лавской области доставили четыре вагона… дымчатых кошек (такие кошки считаются лучшими крысоло-вами). Именно этим ярославским кошкам удалось спасти продоволь-ственные склады от прожорливых вредителей.

Часть кошек выпустили прямо на вокзале, часть раздали ленинградцам, явившимся встречать поезд. За кошками выстроились целые очереди. Многим усатые-полосатые так и не достались… В январе 1944-го на черном рынке котята стоили по 500 рублей. Для сравнения: килограмм хлеба с рук продавался за 50 рублей, а, например, зарплата сторожа составляла всего 120 рублей.

Еще одну «партию» котов завезли из Сибири, чтобы бороться с грызунами в подвалах Эрмитажа и других ленинградских музеев. Интересно, что многие кошки были домашними — жители Омска, Иркутска, Тюмени сами приносили их на сборные пункты, чтобы помочь ленинградцам. Всего собрали 5 тысяч кошачьих особей…

В подарок ко дню рождения Тюмени была создана Аллея сибирских кошек. Построена она в 2008 году. И ее история создания как раз связана с так называемым "кошачьим призывом". Возможно, только благодаря этому «кошачьему призыву» мы можем сегодня любоваться полотнами великих мастеров в лучших музеях Санкт-Петербурга и Ленинградской области.

Двенадцать, покрытых золотистой краской фигурок кошек и котят, разместились на этой Аллее. Фигурками кошек стилизован забор и даже фонари. Автор сквера — Марина Альчибаева.

Аллея сибирских кошек - это не просто скульптурная композиция. Она была создана в память о тех кошках, которых во время второй мировой войны отправляли из Сибири защищать Эрмитаж и Петродворец от крыс и мышей.

(Точный адрес Аллеи сибирских кошек: г. Тюмень, угол ул. Республики и ул. Первомайской.)

Потомки тех сибирских кошек и по сей день обитают в Эрмитаже. Сегодня их в музее более полусотни. У каждого есть даже особый паспорт с фотографией. Все они успешно охраняют от грызунов музейные экспонаты.

О котах и кошках Эрмитажа заботятся. Их кормят, лечат, но главное - уважают за добросовестный труд и помощь. А несколько лет назад в музее даже был создан специальный Фонд друзей котов Эрмитажа. Этот фонд собирает средства на разные кошачьи нужды, организует всяческие акции и выставки.

Сегодня в Эрмитаже служат более полусотни котов. Каждый из них имеет паспорт с фотографией и считается высококвалифицированным специалистом по очистке музейных подвалов от грызунов.

Кошачье сообщество имеет четкую иерархию. Тут есть своя аристократия, середнячки и чернь. Коты делятся на четыре отряда. Каждый имеет строго отведенную территорию. В чужой подвал не лезу - там можно схлопотать по морде, серьезно.

Кошек узнают в лицо, со спины и даже с хвоста все сотрудники музея. Но дают имена именно те женщины, которые их кормят. Они знают историю каждого в подробностях."

"Моя бабушка всегда говорила, что тяжёлую блокаду и голод и я моя мама, а я её дочь, пережила только благодаря нашему коту Ваське. Если бы не этот рыжий хулиган, мы с дочерью умерли бы с голоду как многие другие.

Каждый день Васька уходил на охоту и притаскивал мышек или даже большую жирную крысу. Мышек бабушка потрошила и варила из них похлебку. А из крыски получался неплохой гуляш.

При этом кот сидел всегда рядом и ждал еду, а ночью все трое лежали под одним одеялом и он согревал их своим теплом.

Бомбежку он чувствовал намного раньше, чем объявляли воздушную тревогу, начинал крутиться и жалобно мяукать, бабушка успевала собрать вещи, воду, маму, кота и выбежать из дома. Когда бежали в убежище, его как члена семьи тащили с собой и смотрели, как бы его не унесли и не съели.

Голод был страшный. Васька был голодный как все и тощий. Всю зиму до весны бабушка собирала крошки для птиц, а с весны выходили с котом на охоту. Бабушка сыпала крошки и сидели с Васькой в засаде, его прыжок всегда был на удивление точным и быстрым. Васька голодал вместе с нами и сил у него было недостаточно, что бы удержать птицу. Он хватал птицу, а из кустов выбегала бабушка и помогала ему. Так что с весны до осени ели еще и птиц.

Когда сняли блокаду и появилось побольше еды, и даже потом после войны бабушка коту всегда отдавала самый лучший кусочек. Гладила его ласково, приговаривая - кормилец ты наш.

Умер Васька в 1949 году, бабушка его похоронила на кладбище, и, что бы, могилку не затоптали, поставила крестик и написала Василий Бугров. Потом рядом с котиком мама положила и бабушку, а потом там я похоронила и свою маму. Так и лежат все трое за одной оградкой, как когда-то в войну под одним одеялом."

Памятники ленинградским котам

На Малой Садовой улице, которая находится в историческом центре Петербурга, есть два маленьких, неприметных, на первый взгляд, памятника: коту Елисею и кошке Василисе . Гости города, прогуливаясь по Малой Садовой, даже не заметят их, любуясь архитектурой Елисеевского магазина, фонтаном с гранитным шаром и композицией «уличный фотограф с бульдогом», но наблюдательные путешественники без труда смогут их найти.

Кошка Василиса расположилась на карнизе второго этажа дома № 3 по Малой Садовой. Маленькая и грациозная, слегка согнув переднюю лапу и подняв хвост, она кокетливо смотрит вверх. Напротив нее, на углу дома номер 8, важно восседает кот Елисей, наблюдая за прогуливающимися внизу людьми. Елисей появился здесь 25 января, а Василиса 1 апреля 2000 года. Автором идеи является историк Сергей Лебедев, который уже известен петербуржцам нескучными памятниками Фонарщику и Зайчику. Отлить котов из бронзы было поручено скульптору Владимиру Петровичеву.

У петербуржцев существует несколько версий «поселения» котов на Малой Садовой. Одни считают, что Елисей и Василиса - очередные персонажи для украшения Санкт-Петербурга. Более вдумчивые горожане видят в котах некий символ благодарности этим животным как спутникам человека с незапамятных времен.

Однако самая правдоподобная и драматичная версия тесно связана с историей города. Во время блокады Ленинграда в осажденном городе не осталось ни одной кошки, что привело к нашествию крыс, которые съедали последние запасы еды. Бороться с вредителями поручили котам, которых специально для этой цели привезли из Ярославля. «Мяукающая дивизия» справилась со своей задачей.

Чего только не довелось повидать жителям Ленинграда в течение 872-х дней блокады! Смерти соседей и родственников, громадные очереди за миниатюрными пайками хлеба, тела горожан на улицах – всего было предостаточно. Выживали в блокадное время, как только могли. Когда истощились запасы провизии, ленинградцы стали есть своих домашних кошек. Спустя некоторое время на улицах измученного города не осталось ни одного, даже самого тощего котенка.

Новое бедствие

Уничтожение усатых-полосатых привело к другой беде: на улицах Ленинграда стали появляться целые полчища крыс. У этих грызунов в городских условиях нет ни одного естественного врага, кроме кошек. Именно кошки сокращают численность крысиного рода, не допуская их бесконтрольного размножения. Если этого не делать, одна пара крыс способна всего за год воспроизвести себе подобных около 2 000.

Такой колоссальный прирост крысиного «народонаселения» скоро стал настоящим бедствием для блокадного города. Крысы целыми толпами бродили по улицам, нападали на продовольственные склады и доедали все, что можно было доесть. Эти грызуны удивительно живучи, могут питаться всем, начиная от древесины и заканчивая своими собратьями. Они стали настоящими «союзниками вермахта», усложняя и без того страшную долю ленинградцев.

Первый эшелон усатых защитников

После прорыва блокады в 1943 году были предприняты первые попытки победить крыс. Сначала в город привезли «отряд» кошек дымчатой породы из Ярославской области. Эти усатые считаются лучшими истребителями грызунов. Всего 4 вагона ярославских пушистиков разобрали в считанные минуты. Первая партия кошек буквально спасла Ленинград от эпидемии заболеваний, которые распространяют крысы.

К завезенным питомцам отношение в городе было особым. Каждый котик считался чуть ли не героем. Стоимость одного усатого выросла до космических размеров – 500 рублей (дворник получал в то время 150 рублей). Увы, ярославских кошек для такого большого города оказалось недостаточно. Ленинградцам пришлось ждать еще год, пока первой «кошачьей дивизии» подоспело подкрепление.

Подмога из-за Урала

После полного снятия блокады в город была завезена еще одна партия кошек. 5 000 мурлык собирали по всей Сибири: в Омске, Тюмени, Иркутске и других отдаленных городах РСФСР. Их жители в порыве сочувствия отдавали своих домашних любимцев, чтобы помочь бедствующим ленинградцам. «Сибирский отряд» усатых крысоловов окончательно разгромил опасного «внутреннего врага». Улицы Ленинграда были полностью очищены от крысиного нашествия.

С тех пор кошки пользуются в этом городе заслуженным уважением и любовью. Благодаря им выживали в самые голодные годы. Они же помогли Ленинграду вернуться к нормальному существованию. За вклад в мирную жизнь Северной столицы усатые герои были отмечены особо.

В 2000 году на углу здания №8 на Малой Садовой установили монумент пушистому спасителю – бронзовую фигуру кота, которого петербуржцы сразу же окрестили Елисеем. Через несколько месяцев у него появилась подружка – кошка Василиса. Скульптура красуется напротив Елисея - на карнизе дома №3. Так дымчатые из Ярославля и Сибири были увековечены спасенными ими жителями города-героя.

тема не моя...но зацепило.
в АИФ вышла статья: Хвостатые герои. От грызунов блокадный Ленинград спасли кошки

Победой над мышами и крысами после прорыва блокады в 1943 году ленинградцы обязаны кошкам, завезенным в город из Ярославля и Сибири.
1 марта в России отмечают неофициальный День кошки. Для нашего города кошки имеют особое значение, ведь именно они спасли блокадный Ленинград от нашествия крыс. В память о подвиге хвостатых спасителей в современном Петербурге установили скульптуры кота Елисея и кошки Василисы.

Кот предсказывал вражеские налеты

В 1941 году в блокадном Ленинграде начался страшный голод. Есть было нечего. Зимой с улиц города начали исчезать собаки и кошки – их употребляли в пищу. Когда есть было уже совсем нечего, единственным шансом выжить было съесть своего домашнего питомца.

«3 декабря 1941 года. Съели жареную кошку, - пишет в своем дневнике десятилетний мальчик Валера Сухов. – Очень вкусно».
Из костей животных варили столярный клей, который тоже шел в пищу. Один из ленинградцев написал объявление: «Меняю кошку на десять плиток столярного клея».
Среди истории военного времени существует легенда о рыжем коте-«слухаче», который жил при зенитной батарее и точно предсказывал все воздушные атаки. Причем на приближение советских самолетов кот не реагировал. Командиры батареи очень уважали кота за этот уникальный дар, выделили ему паек и даже одного солдата в качестве охраны.

Кот Максим

Доподлинно известно, что одному коту в блокаду точно удалось выжить. Это кот Максим, он жил в семье Веры Вологдиной. Во время блокады она жила с мамой и с дядей. Из домашних питомцев у них были Максим и попугай Жаконя. В довоенное время Жако пел и разговаривал, но в блокаду, как и все, голодал, поэтому сразу притих, а перья у птицы вылезли. Чтобы как-то прокормить попугая, семье пришлось выменять ружье отца на несколько семечек подсолнуха.

Кот Максим тоже был еле жив. Он даже не мяукал, прося еду. Шерсть у кота вылезала клоками. Дядя чуть ли не с кулаками требовал, что кот пошел на съедение, но Вера и ее мама защищали животное. Когда женщины уходили из дома, они запирали Максима в комнате на ключ. Однажды во время отсутствия хозяев кот смог залезть в клетку к попугаю. В мирное время быть беде: кот бы непременно съел свою добычу.
Что же увидела Вера, вернувшись домой? Максим и Жаконя спали, крепко прижавшись друг к другу в клетке, чтобы спастись от холода. С тех пор дядя перестал заводить разговоры про съедение кота. К сожалению, через несколько дней после этого случая Жако погиб от голода. Максим выжил. Возможно, он стал единственным ленинградским котом, пережившим блокаду. После 1943 года в квартиру Вологдиных водили экскурсии – посмотреть на кота. Максим оказался долгожителем и умер только в 1957 году в двадцатилетнем возрасте.

Кошки спасли город

Когда в начале 1943 года из Ленинграда исчезли все кошки, в городе катастрофически быстро расплодились крысы. Они просто процветали, питаясь трупами, которые лежали на улицах. Крысы пробирались в квартиры и съедали последние припасы. Они прогрызали мебель и даже стены домов. Были созданы специальные бригады по уничтожению грызунов. В крыс стреляли, их давили даже танками, но ничего не помогало. Крысы продолжали атаковать блокадный город. Улицы буквально кишели ими. Трамваям приходилось даже останавливаться, чтобы не въехать в крысиное войско. Кроме всего этого, крысы еще и распространяли опасные болезни.
Тогда, вскоре после прорыва блокады, в апреле 1943 года, в Ленинград из Ярославля привезли четыре вагона дымчатых кошек. Именно дымчатые кошки считались лучшими крысоловами. За кошками сразу же выстроилась многокилометровая очередь. Котенок в блокадном городе стоил 500 рублей. Примерно столько же он мог бы стоить на Северном полюсе в довоенное время. Для сравнения, килограмм хлеба продавали с рук за 50 рублей. Ярославские кошки спасли город от крыс, однако не смогли решить проблему полностью.

В конце войны в Ленинград привезли второй эшелон кошек. На это раз их набирали в Сибири. Многие хозяева лично приносили своих котов на сборный пункт, чтобы внести свой вклад в помощь ленинградцам. Из Омска, Тюмени и Иркутска в Ленинград приехали пять тысяч кошек. На этот раз все крысы были уничтожены. Среди современных петербургских кошек коренных жителей города не осталось. Все они имеют сибирские корни.

В память о хвостатых героях на Малой Садовой улице установили скульптуры кота Елисея и кошки Василисы. Василиса прогуливается по карнизу второго этажа дома №3, а Елисей сидит напротив и наблюдает за прохожими. Считается, что к человеку, который сможет забросить монетку на небольшой постамент к коту, придет удача.

Сегодня, 9 мая 2017 года, в 72 годовщину Победы в Великой Отечественной войне, я хочу рассказать вам о том, как кошки спасли блокадный Ленинград от полчища крыс и страшных эпидемий.

Моя мать, Людмила Петровна, и бабушка, Екатерина Васильевна, едва не погибли от голода во время блокады Ленинграда. Несмотря на последнюю степень дистрофии, они работали на военном заводе, производившим снаряды. Так что многое, о чем пойдет речь в этом рассказе, я знаю по рассказам очевидцев.

Трудно себе представить, как жители Ленинграда смогли пережить эти страшные 872 дня (с 8 сентября 1941 по 27 января 1944 года, (блокадное кольцо было прорвано 18 января 1943 года).

Изнурительные бомбежки и артобстрелы; громадные очереди за крошечными пайками хлеба; холод и ужесточающийся голод; смерти близких, знакомых и маленьких детей; трупы людей на улицах; походы с бидончиками на замерзшую Неву за водой в лютый мороз.

Зима 1941 – 1942 года для жителей осажденного города была особенно тяжелой. Похоронные команды не успевали убирать с улиц трупы умерших от голода, холода и болезней людей. В эту зиму ленинградцы съели все, даже домашних животных, в том числе собак и кошек. Переловили и съели всех уток в парках и голубей на улицах. Ели крыс и мышей. Мальчишки с рогатками охотились на птиц и ловили в Неве мелкую и колючую рыбку колюшку.

Лишь единицы домашних животных (тщательно скрываемые хозяевами) смогли пережить то страшное время. О них будет отдельная .

И тогда измученный город постигла новая беда — Ленинград стали наводнять крысы.

У этих опасных грызунов нет ни единого естественного врага в городских условиях, за исключением кошек. Только кошки способны контролировать численность крыс, одна пара которых способна воспроизвести более 2000 потомков всего лишь за год.

Крысы процветали в голодающем городе — они просто питались трупами на улицах.

Крысы начали пожирать все, что еще можно было найти съедобного; они нападали на больных и истощенных детей и стариков во сне, в городе нависла угроза эпидемий (в том числе чумы). У кого крепкие нервы — почитайте секретный документ, как город боролся с обилием трупов и угрозой эпидемии. Этого нельзя забывать.

По рассказам очевидцев, полчища крыс переходили улицы, блокируя движение транспорта.

Одна жительница блокадного Ленинграда вспоминала, как она ночью выглянула на улицу и увидела шевелящуюся реку бегущих грызунов.

Отряды грызунов грозили уничтожить зерно на мельнице, где мололи муку для хлеба всему городу.

Крысы губили полотна великих художников в Эрмитаже, которые пострадали также и от бомбардировок.

С крысами активно боролись, их травили, были созданы специальные бригады по борьбе с грызунами, совершавшие многочасовые изнурительные рейды по городу, но число грызунов продолжало нарастать. Мерзкие твари не боялись ни бомбежек, ни огней пожаров.

«В доме во время бомбёжки вылетели стёкла, мебель давно стопили. Мама спала на подоконнике - благо они были широкие, как лавка, - укрываясь зонтиком от дождя и ветра. Однажды кто-то, узнав, что мама беременна мною, подарил ей селёдку - ей так хотелось солёного… Дома мама положила подарок в укромный уголок, надеясь съесть после работы. Но вернувшись вечером, нашла от селёдки хвостик и жирные пятна на полу - крысы попировали. Это была трагедия, которую поймут лишь те, кто пережил блокаду» - рассказывает сотрудница храма прп. Серафима Саровского Валентина Осипова.

В своем дневнике блокадница Кира Логинова вспоминала: «Тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту (ныне проспекту Обуховской обороны) прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. Это был враг организованный, умный и жестокий…».

Сразу после прорыва блокады Ленинграда, в апреле 1943 года, вышло постановление Ленсовета доставить в Ленинград из Ярославской области четыре вагона простых дымчатых кошек, которые считались лучшими крысоловами.

Ярославцы в короткие сроки выполнили стратегический заказ и наловили серых кошек, чтобы хоть как-то помочь жителям Ленинграда. Многие даже отдавали своих собственных животных.

Чтобы кошек не разворовали, их везли под усиленной охраной, и наконец, эшелон с четырьмя вагонами кошек (или, как его прозвали, «мяукающая дивизия») прибыл в полуразрушенный город. Часть кошек была выпущена там же на вокзале, часть была роздана жителям.

Из воспоминаний Антонины Александровны Карповой, коренной Ленинградки: «Весть о том, что сегодня в город доставят кошек, мгновенно облетела всех. Люди огромными толпами собрались на вокзале, возникла ужасная давка. Многие на перрон пришли целыми группами (в основном, это были семьи или соседи) и пытались рассредоточиться по всей его длине. Рассчитывали на то, что хотя бы одному из группы удастся взять кошку.

И вот пришёл состав. Удивительно: четыре вагона кошек разошлись по рукам буквально за полчаса! Зато какие счастливые шли ленинградцы домой. Казалось, это приехали не обычные кошки, а бойцы нашей Красной Армии. Некое могучее подкрепление. И даже в тот день казалось, что Победа уже близка»…

Однако многим горожанам кошек не хватило. Некоторых из них продавали на рынке по баснословной цене, равной приблизительно десяти буханкам хлеба. Для справки: котёнок стоил 500 рублей, зарплата дворника составляла 120 рублей, а буханка хлеба стоила 50 руб.

«За кошку отдавали самое дорогое, что у нас было, - хлеб. Я сама оставляла понемногу от своей пайки, чтобы потом отдать этот хлеб за котенка женщине, у которой окотилась кошка,» вспоминала блокадница Зоя Корнильева.

Ярославские кошки достаточно быстро сумели отогнать грызунов от продовольственных складов и спасли город от эпидемий, однако полностью решить проблему сил не хватало.

Печально, но многие кошки погибали, укушенные больными крысами, а иногда мерзкие твари просто набрасывались группой и загрызали кошку. Крысы очень опасные животные.

Ярославская «кошачья армия» как могла защищала город вплоть до полного снятия блокады.

Кошки не только ловили грызунов, но и воевали. Есть легенда о рыжем коте, который прижился при стоявшей под Ленинградом зенитной батарее. Солдаты прозвали его «слухачом», так как кот точно предсказывал своим мяуканьем приближение вражеских самолетов. Причем на звук советских самолетов животное не реагировало. Кота даже поставили на довольствие и выделили одного рядового за ним присматривать.

После окончательного снятия блокады прошла еще одна «кошачья мобилизация». На этот раз самых умелых крысоловов отлавливали по всей Сибири специально для защиты бесценных произведений искусства Эрмитажа и других ленинградских дворцов и музеев.

Зимой 1944 года милиция Тюмени начала отлов животных для Ленинграда. Многие сибиряки пожертвовали своих домашних животных, чтобы помочь ленинградцам. Первым добровольцем стал черно-белый кот Амур, которого хозяйка принесла со слезами на сборный пункт с пожеланием: «внести свой вклад в борьбу с ненавистным врагом».

За две недели жители Тюмени собрали 238 котов и кошек (возрастом до 5 лет), а дальше крысоловов доставляли из Иркутска, Омска, Ишима, Заводоуковска, Ялуторовска и других.

В общей сложности из Сибири в Ленинград было привезено 5000 кошек.

Вскоре сибирским котам удалось почти полностью очистить Ленинград от крыс.

Из воспоминаний Антонины Александровны Карповой: «Нашей соседке достался сибирский кот, которого назвали Барсом. Поначалу Барс очень боялся громких звуков, чувствовалось, что он натерпелся страха во время путешествия. В такие минуты он опрометью бежал к новой хозяйке. Она успокаивала кота, гладила его. И постепенно Барс проникся к новой семье огромным уважением и любовью. Каждый день он уходил на промысел и возвращался с добычей. Поначалу это были ненавистные нам крысы. А потом Барс ухитрялся где-то добывать воробьев, а ведь во время блокады в городе птиц не было. Удивительно: кот приносил их живыми! Воробьёв соседи потихоньку выпускали.

Ни одного раза Барс ничего не взял со стола. Он ел то, что добывал на охоте сам и то, чем его угощали новые хозяева. Но еду никогда не клянчил. Создавалось такое впечатление, что кот понимал, что приехал в город, где люди пережили страшные муки голода»…

Интересен тот факт, что после снятия блокады москвичи, вместе с продуктами питания, высылали в Петербург родственникам и друзьям кошек и маленьких котят.

С тех пор кошки пользуются особым уважением и любовью в этом героическом городе.

В кошки находятся в «штате служащих» по борьбе с мышами и крысами еще с XVIII века, о них заботятся и их лечат, у каждого животного есть свой «эрмитажный паспорт».

В военном Эрмитаже «служил» кот, который обнаружил старую, но действующую бомбу.

Обнаружив опасную находку кот громким мяуканьем призвал на помощь служащих музея и они успели вовремя вызвать минеров.

Сейчас в музее работают около 50 кошек. В пенсионном возрасте каждого ветерана пристраивают в любящие семьи.

За вклад в мирную жизнь Северной столицы героические кошки были отмечены особо.

В 2000 году на углу здания №8 на Малой Садовой установили монумент пушистому спасителю – бронзовую фигуру кота, которого петербуржцы сразу же окрестили Елисеем.

Через несколько месяцев у него появилась подружка – кошка Василиса. Скульптура красуется напротив Елисея — на карнизе дома №3. Так дымчатые крысоловы из Ярославля и Сибири были увековечены спасенными ими жителями города-героя.

В Выборгском районе Северной столицы на улице Композиторов, во дворе дома №4 поставили новый маленький памятник. Он изображает небольшую фигурку кошки, сидящей на стуле и греющейся под торшером.

Эта трогательная скульптура является символом домашнего очага и создана в честь кошек блокадного Ленинграда.

В Тюмени в день города 2008 года был открыт сквер «Сибирских кошек» c 12 бронзовыми фигурками кошек в разных позах, в память о тех 5000 животных, которые спасли блокадный Ленинград от крыс и эпидемий.

Примечание. В этой статье использованы фотоматериалы из открытых источников в интернете, все права принадлежат их авторам, если вы считаете, что публикация какой-либо фотографии нарушает ваши права, пожалуйста, свяжитесь со мной при помощи формы в разделе фотография будет немедленно удалена.